Готовится к выходу в тамиздате: Бобырев, Игорь. «Метро и мобилизация». Берлин/Амстердам: издательство «LMVerlag», 2023. 196 с. Под редакцией П. Булоня. ISBN: 978-90-833037-1-0.
Закажите сборник тут.
ОБ АВТОРЕ
Игорь Бобырев – русскоязычный поэт, оказавшийся меж двух огней. Его стихи и судьба – это стихи и судьба настоящего современного «проклятого поэта».
Он родился в Донецке в 1985 году. Окончил исторический факультет Донецкого национального университета. После начала войны в Донбассе продолжает жить в родном городе.
Писать стихи начал в возрасте двадцати лет. Его свободный стих напоминает ранние работы московского поэта Кирилла Медведева («Все плохо», «Вторжение»), оказавшего на него влияние. Публиковался в журналах «Новый мир» и «Волга». В 2016 году в книжной серии альманаха «Транслит» и «Свободного марксистского издательства» вышел его сборник «Все знают, что во время войны в мою квартиру попал снаряд».
Сборник «Метро и мобилизация» состоит из стихотворений, написанных во время войны и пандемии ковида – в период с марта 2021 по сентябрь 2022 года. Это интимные миниатюры о личной жизни в охваченном войной городе. Гомосексуальные приключения автора также являются повторяющейся темой его новой поэзии.
ОТЗЫВЫ О КНИГЕ «МЕТРО И МОБИЛИЗАЦИЯ»
Дмитрий Волчек, поэт, переводчик, главный редактор сайта Радио Свобода:
Перед вами книга, написанная в городе, который в 2014 году стал одним из самых опасных и несчастных городов на свете. Когда за тобой повсюду охотится смерть, ты становишься поэтом, чтобы ее заколдовать и обмануть.
Кирилл Медведев, поэт, активист, переводчик, издатель:
«Живите там, где жить нельзя!» – рекомендовал молодым поэтам классик советского концептуализма Дмитрий А. Пригов. Постсоветская история как судьба догнала поэта Игоря Бобырева, сделав его город Донецк местом, где почти невозможно жить и где можно, при определенном упорстве, быть полностью свободным в поэзии.
Антон Очиров, поэт, художник, куратор:
В воюющем Донецке Игорь Бобырев нашел самое важное – возможность личной речи. Эта речь, балансируя между фигурами риторики, самоограничениями и отстаиванием персональной этики, удивительным образом открывает непосредственную реальность, воспринимаясь одновременно как свидетельство и документ. Так же она служит наглядным подтверждением того, как в поэтическом «промысле» заложена опция «спасения», то есть возможности выживания под исключительно травмирующим катком «большой истории».
Van Poesjkin tot Poetin en snel terug 